в которых и ВЫ увидите замечательного,скромного,талантливого человека...
ссылка на сайт Михаила у нас на сайте есть... сходите...
сайт еще в работе...но почитать и подумать о жизни после прочтения,есть что.
Ну а сейчас...
Михаил Полев
Взгляд на великих с малой родины.
Александр Петрович Аверкин
Скромный уголок нашей Рязанской земли, где мне посчастливилось родиться, не был обделен талантами. Наиболее известно было в родных деревушках
имя Алексея Силыча Новикова-Прибоя. В его произведениях звучали мотивы и образы родного края, внимательный читатель находил и узнавал приметы родных мест. В отроческие годы мои пути пересекались с внуками старика Степана Максимовича Ивашкина, ходившим с писателем на охоту и исколесившим с ним немало лесных просек и полей. Образ деда, послужившего прообразом Максимыча в рассказе Новикова-Прибоя "Среди топи", был запечатлен классиком советской литературы. Сам дед по этой причине был достопримечательностью полулесной деревушки Ряньзя, расположенной на самой границе мордовского леса и рязанских полей, и в наши дни почти сгинувшей среди поросшей молодым березняком на месте брошенной в лихую годину перестройки пашни. Дед застрелился в середине от неизвестной на жизнь обиды 60-х годов, многочисленные внуки его, оставшиеся в памяти чумазыми, нищими и и вечно голодными тоже ушли уже в мир иной. Впрочем, нищета и недоедание в те годы не было редкостью и совершенно не воспринималось чем-то из ряда вон выходящим. В двух-трех верстах от Ряньзи, разместившейся на одноименном ручье, вытекавшем из большого и дикого в те годы леса, вдоль автомобильной трассы Москва – Куйбышев тянулась деревня Шафторка. Впрочем, Шафторка была селом, поскольку там была деревянная церковь, сгоревшая во время войны, и осталось кладбище. В пятидесятые еще годы прошлого столетия там крестили детей у заезжего батюшки. Там же, по смутным воспоминаниям, оставшимся от рассказов мамы, крестили и меня. Сама трасса строилась в несколько этапов и первоначально проходила, петляя по всем встречающимся на пути населенным пунктам. Была она в годы строительства очень узкой, следы ее почти стерлись. Но старожилы наших мест показывают детям и внукам ее тонкие ответвления от основного теперешнего широкого полотна в сторону покосившихся крыш агонизирующих деревень как достопримечательность былых времен. После неоднократных модернизаций дороги деревня осталась в стороне от нее, провожая мчащихся путников взглядами крыш. Я и мое поколение вспоминает их крытыми соломой, дранкой у зажиточных семей, шифером в более позднее время. И видим их в массе своей провалившимися в настоящее. Деревня была многолюдной. История ее наравне с историей окружающих сел и деревень достаточно древняя и насчитывает не менее четырехсот лет. За столетия сложился свой сельский уклад, фамилии, привычки. Как по повсеместному сельскому обычаю жители каждой деревни имели свою кличку, так и жители этой звались «пруны», потому что считались в округе хитроватыми, жуликоватыми и достаточно вороватыми. Все окрестные села и деревни относились до революции к Тамбовской губернии и после революции были распределены между Мордовией и Рязанской областью. В этой вот описываемой мною деревне и суждено было родиться в середине 30-х лет прошлого столетия песенному таланту земли русской Александру Петровичу Аверкину. Сухая энциклопедическая справка Википедии гласит:
Аверкин Александр Петрович род. 10 февр. 1935 в д. Шафторка Сасовского р-на Рязанской обл. Композитор. В 1959—1961 обучался в Муз. училище им. Гнесиных, в 1952—1955 участник семинара самодеятельных композиторов при СК СССР (рук. А. С. Абрамский). В 1968—1975 учился на дирижерско-оркестровом отд. Моск. ин-та культуры. В 1952—1954 баянист-концертмейстер различных ансамблей. В 1962—1967 инструктор Политуправления МВО. С 1970 худож. рук. ансамбля Москонцерта "Рождение песни".
За сухостью документа практически не видно жизни великого и талантливого человека. Она собирается из штрихов воспоминаний современников и друзей. Аверкин родился в деревне и считал в жизни себя Рязанским парнем. По преданию односельчан корни его семьи были в соседней деревне Новое и по деревенскому обычаю имели вторую расхожую местную фамилию "Шумкины". В 1936 семья перебралась в Москву за лучшей жизнью. Вначале войны отец его погибает при обороне Москвы, мать с ребенком вынуждена вернуться в родную деревню. Подобная ситуация была типичной в то трудное время. Население городов, к которым подходила линия фронта, эвакуировалось зачастую в неизвестность. Здесь же в деревне были родные, с которыми был обеспечен кусок хлеба. Все военные годы парнишка провел в родной деревне. В Москву мать вернулась лишь в самом конце сороковых, с началом активного восстановления народного хозяйства от послевоенной разрухи. В деревне оставалась бабушка. Можно с уверенностью говорить о том, что становление таланта, закрепление генов происходило на Рязанской земле, на родной сторонушке, поскольку с ней были связаны самые впечатлительные для таланта отроческие годы. Отношение стороны, питавшей духовно поэта и писателя, к Рязанщине является чисто географическим. Относясь до революции к Тамбовщине, околоток русских деревень, вывезенных в 17-м веке графом Салтыковым из Подмосковья с целью колонизации земель, заселенных мордвой, культурно с исторической Рязанщиной никогда связан не был. Околоток был оторван от центральных русских областей лесами. Одно в споре о том, какой области или республике принадлежит талант Аверкина, можно утверждать бесспорно: русский талант принадлежит России. Гармонь, баян культивировались в наших местах. И особенно проявлялось это в деревнях Ряньзя, Шафторка, Студенец, Новое. У меня до сих пор стоит перед глазами образ однорукого шафторского гармониста на посиделках в Ряньзенском клубе, которому растягивали меха гармони добровольные помощники. Жив в настоящее время другой самородок наших мест, сверстник Аверкина, его полный тезка, Александр Петрович Селиверстов, уроженец деревни Крутое нашего околотка. Они знали друг друга, давали уроки взаимной игры, но у каждого по своему легла стезя жизни. Дальнейшая жизнь Аверкина складывалась как человека, поставившего перед собою определенную цель. Цель служения песенному искусству России. Несомненно, большую роль в его жизни играло совместное творчество с Людмилой Зыкиной. Родство их песенных душ, родство их талантов. Наверное, их связывало по жизни и что-то большее. Энциклопедические источники как о бесспорном факте сообщают, что Александр Аверкин был первым мужем Людмилы Зыкиной, но сама Зыкина никогда не говорила об этом. Хотя весьма откровенно рассказывала о своей частной жизни. Друзья композитора также бесспорно констатируют их связь, но кому из великих не перемывали косточек? Все может быть и с кем угодно, но талант дается избранным. И потому они, таланты, не подсудны. Александр Аверкин был очень известен при жизни. Но на его родине интерес к его творчеству и его личности резко возрос после смерти композитора. Что, наверное, также закономерно. Связь с малой родиной поддерживалась Аверкиным постоянно. Вначале как выходца из деревни в отроческом возрасте, у которого там остались сверстники и родные люди. Затем, получая образование, он как само собой разумеющееся брал направления в творческие командировки в родные места. Но что-либо выдающееся об Аверкине периода его становления односельчане вспомнить не могут, что тоже вполне логично. Из сельской местности эмигрировала масса народа, практически вся молодежь. И каждый шел свои путем. Личность оформлялась годы спустя. Умерла бабушка, порвалось, возможно, единственное родственное звено с деревней, сверстники разбросаны по городам и весям. Перерыв в отношениях с отчиной при таких условиях практически неизбежен. Неподдельная любовь к малой родине у Аверкина проявлялась в том, что он не скрывал своих корней, наоборот, широко пропагандировал их. В искусстве масса примеров, когда маститые мэтры вытаскивают на исходе жизни свои связи с местом, породившим их, лишь тогда, когда это несет какие-то дивиденды их имиджу. Складывается впечатление, что до этого момента они просто скрывали, стыдились своего происхождения. Что никак нельзя применить к Александру Петровичу. Он никогда не искал в родословной графских корней. В памяти народной отложился приезд Аверкина на родину уже известным и маститым лет 30-40 назад. Я специально не синхронизирую эти сроки с официальными датами, передавая в первозданном виде рассказы односельчан. В связи с приездом земляка правление колхоза решило зарезать барана. Тогда в селе было кому встречать. Эта встреча была настоящим праздником для жителей окрестных деревень. И искренне верю, что это был праздник для композитора, для которого встречи с народом были привычным элементом трудовой деятельности, обыденностью. Встречали его, кто помнил Сашку Шумкина, баяниста–виртуоза. Каких много было в окрестных деревнях, а на всю страну известным стал он один. Помнили его родителей. И люди радовались встрече, и слезы были искренними. Умер Аверкин в 1995 году. Хотя опять-таки в энциклопедических источниках сообщается что умер он в Москве, смерть по воспоминаниям власть имущих тех лет, произошла в Рязани. Якобы посетил Александр Петрович столицу родных мест с целью обсуждения своего вклада в празднование 100-летия со дня рождения Есенина. Смерть была неожиданной. Тело по неизвестным причинам долго не могли забрать в Москву. После смерти Аверкина память о нем была достаточно увековечена. Был создан дом-музей в родной деревушке, там проходили и первые фестивали его памяти. Позднее фестивали переместились в районный центр. Причина перемещения видимо одна. В том, что родная деревушка великого таланта сходит, стирается с лица земли. И трудно искать виновных в этом. Шафторка исчезает так же, как практически исчезли другие окружающие ее деревни: Ряньзя, Новая, Липки, Крутое, Жульевка, Толстовка…. И несть им числа… Агонию деревень завершают пожары от нескошенной травы. Не скошенной потому, что некому стало ее выкашивать. Не стало скотины, которую надо ею кормить. Вымер народ, который мог эту скотину держать. И уходят те, кто еще немного помнит нашего земляка. В начале апреля 2009 года сгорела и Шафторка. В огне погибли около двадцати домов, из них два жилых… И вот этими двумя жилыми домами, оставшимися от большого когда-то села, давшему жизнь великому таланту, сказано о его будущем.
