- 7 Февраля 2015 - ОФИЦИАЛЬНЫЙ САЙТ КОМПОЗИТОРА АЛЕКСАНДРА АВЕРКИНА.

Когда в феврале 1997 года в Сасове проходили первые вечера памяти А.П. Аверкина, на одной из таких встреч со своими воспоминаниями о знаменитом земляке выступал и депутат Рязанской областной Думы А.С. Тарасов, близко знавший всенародного песенника и более двух десятков лет друживший с ним. Наш корреспондент встретился с Александром Сергеевичем и задал ему несколько вопросов.

– Расскажите, как вы познакомились с Аверкиным?

– Это было летом 1972 года. Мне позвонили руководители Сасовского района и сказали, что приехал Александр Петрович Аверкин и надо помочь ему в ремонте автомашины. Ну и принять именитого гостя, как подобает в таких случаях. Честно признаюсь, я растерялся. Ремонт-то сделаем, а вот угощать чем? Всяких там деликатесов мы не имели. Но все решилось само собой. Как только мы встретились с Александром Петровичем, я понял, что это свой человек. На помидоры в то лето был урожай, и я набрал их прямо с грядки – крупных, сочных. В общем, закуска получилась отменная.

– А о чем вы беседовали в ту первую встречу?

– Да обо всем. Я и раньше знал, что Аверкин написал песни «На побывку едет» и «Милая мама», и вдруг – сам автор передо мной. Очень высоко отзывался Александр Петрович о творчестве близкого ему человека – великой певицы Людмилы Георгиевны Зыкиной. Именно она и была первой исполнительницей его всенародно известных произведений. Говорил Аверкин и о той поддержке, которую оказал ему выдающийся композитор, уроженец рязанской земли Анатолий Григорьевич Новиков. А главное, мы узнали, что наши отчие места – аверкинская Шафторка и мои Новоселки – находятся совсем недалеко друг от друга, в дивном цнинском краю.

– И ваши отношения продолжились?

– Не только продолжились, но и стали доверительными, дружескими. В 70–90-е годы Александр Петрович часто бывал в Сасове, выступал здесь с концертами. Я узнал много его новых песен и находил в них подтверждение своему жизненному правилу: «Учись людей любить!» А прощальная песня Аверкина «Падают листья» поистине стала завещанием композитора нам, живущим на земле: «Всем, кто любил меня, люди, спасибо! Это вам сердце мое говорит».

– О доброте и отзывчивости Аверкина ходят легенды. Так оно и было?

– Конечно. Он был прост в общении, что и помогало ему в жизни, ведь Александр Петрович встречался и с космонавтами, и с хоккеистами нашей «золотой» сборной, и с членами правительства. Он легко находил общий язык с каждым человеком. Стоило только обратиться к Александру Петровичу с просьбой, как он откладывал все свои дела и стремился на помощь.

– Я тоже не могу забыть его искренней, немного даже смущенной улыбки во время нашей встречи. Только человек с такой светлой душой мог создать подлинные песенные шедевры.

– Память об Александре Аверкине для меня священна. Он всем своим творчеством, всей своей судьбой способствовал тому, чтобы жила русская песня. А она и есть ярчайшее отражение духовной жизни нашего народа. Недаром еще в начале 60-х годов прошлого века первый космонавт планеты Земля Юрий Гагарин назвал Александра Аверкина в числе своих любимых композиторов. И не зря были написаны вот эти стихотворные строки: «В одном строю, на песенной поверке, на жизненном стоим мы рубеже. И самым первым – Александр Аверкин: по росту, алфавиту и душе!» Звонким подтверждением всему этому как раз и стал всероссийский Аверкинский фестиваль, который проводится на сасовской земле вот уже 18 лет.

Встреча с Александром Петровичем Аверкиным

Бабушка накидывает пуховый платок, чтобы выйти во двор – повесить выстиранное белье.

Вручную всё выстирано, в синьке подсинено, в крахмале подкрахмалено.

Любила бабушка белую кипень белья, душистую чистоту…Но в этот самый момент по радио, которое в доме по утрам никогда не выключалось, вдруг зазвучала песня «На побывку едет молодой моряк»… Конечно, название песни я тогда и не слышала и не знала, возможно, что и бабушка моя тоже не была внимательна в этом отношении: главное – звучала мелодия, звучали проникающие в сознание и в сердце слова. И вот белье ни все дела забыты на время, и прямо так - в замотанном вокруг шеи платке – не раздеваясь, бабушка присела, чтобы дослушать песню (видимо, уже ранее слышанную), а я, непоседа и щебетунья, вместе с ней присела рядышком, замолчала…А уж про любовь-то мне, семилетней, почему-то было тогда всё понятно. И настроение девушки, которой понравился молодой моряк, я воспринимала, чуть ли не как своё собственное. Он мне тоже очень нравился: грудь в медалях, ленты в якорях (но я маленькая упорно пела «сердце в якорях»). Неотразимый красавец! Герой! И такое волнение поднималось в детском, будущем женском сердечке, что представляла, как он мне жмет руку, мне глядит в глаза – и страшно становилось: да как же пережить такое счастье? Как остаться после этого живой?! Рассказывать про чувства можно по-разному. Можно что-то и нафантазировать: времени-то утекло с той поры немало - более полувека. Но тогда я не понимала, отчего так волновала меня эта песня. Да откуда мне, девчушке, было тогда знать, что если бы не волнующая и такая родная, милая мелодия этой песни, если бы не искренность исполнения её молодой и талантливой Людмилой Зыкиной, в душе которой тогда горел пламень любви к молодому Саше Аверкину,то может быть, и не тронул бы детское неискушенное сердечко этот сюжет, эта картинка, «подсмотренная» наблюдательным поэтом Виктором Боковым! И как только прозвучали слова: «а одна смеётся – целовать нельзя!» я в запальчивости закричала, хотя бабушка моя была рядышком, но я почем у-то кричала: «Это я! это меня целовать нельзя!» Бабушка по-доброму смеялась…Наверное, радовалась тому, что растет в семье девчонка-недотрога (тогда девичья строгость была в почёте). Стоило песне закончиться, она вновь вспомнила о своих женских делах, которых не переделать во век, подняла свой тяжелый таз с горой белья и уже совсем с другим настроением – радостная, просветленная, словно помолодевшая, с внутренней тихой улыбкой( словно и ей перепало немножко любви), вышла на мороз, чтобы развесить бело-кипенное бельё … Эту песню я запомнила навсегда. Потому сейчас так легко и описываю этот незначительный в общем-то эпизод, как маленькое событие моей тогда совсем коротенькой детской жизни, в которой не было еще ни музыкально школы, ни Гнесинского музыкального училища, ни Московской консерватории, ни работы на радио в качестве музыкального редактора, а позже - автора и ведущей музыкальных программ, ни фестивалей в рязанском Сасово…Всё это было позже. Гораздо позже. Но встреча с музыкой Александра Петровича Аверкина состоялась. Она не прошла бесследно! И что поразительно, эхо этой далекой встречи прозвучало уже после его ухода в Вечность. Мы познакомились с Галиной Васильевной Аверкиной, с его любимой ненаглядной Галочкой, которая через несколько лет искренней дружбы стала любимой Галочкой и для меня тоже… Сегодня мне столько же лет, сколько было Александру Петровичу в феврале 1995года. Но удивительно! Совсем не чувствуешь бремени лет, когда видишь дивные, наполненные светом и радостью фотографии улыбающегося Маэстро, не чувствуешь этого бремени и тогда, когда вдруг осознаешь, что тоже подвигаешься к черте, разделяющей земное и Вечное. Нет тяжести, нет ощущения потери. Всё живо, и у Бога все живы. И я из сегодняшнего февральского дня протягиваю руку любимому композитору и говорю ему со счастливой улыбкой в душе: « Здравствуйте, дорогой Александр Петрович! А ведь мы с Вами никогда не прощались. Хотя так ни разу и не встретились». И эти слова – не бред и не признак «сумасшедшинки»…Это сущая правда. Для меня Александр Петрович жив. И в песнях своих, берущих за душу, и в поэзии, в которой бьют родники щедрой рязанской земли. Жив в сердце каждой русской женщины, сколько бы морщинок не нарисовали годы на её лице. Жив в названии музыкальной сасовской школы и в названии одной из тихих спокойных улиц этого города, на которой стоит уже намоленный деревянный храм, наполненный верующими людьми…Многих успел Александр Петрович согреть и музыкой, и улыбкой, и участием своим, и дружбой. И это тепло, которое не остывает с годами ни на один градус! На своем последнем авторском вечере композитор произнес со сцены: «Русские люди, я дарю вам свое песенное сердце». Кто знает, возможно, это была самая волнующая минута его земной жизни. Он подарил нам самое дорогое.И, подарив, ушел… А из дня сегодняшнего эти слова воспринимаются уже не только как трогательно исповедальные, но и как духовное завещание всем грядущим музыкантам-творцам.

Александр Тарасов: «Я понял: это свой человек»